"Музыкальная правда",
АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ ЦОЙ
Октябрь 16, 1996. № 45
“…не в образе жены ведь живет память о человеке, а именно в образе потомства…”
Л.ПетрушевскаяВ конце 80-х годов режиссер Алексей Учитель снял документальный фильм “Рок” с участием Гребенщикова, Цоя, Шевчука и прочих. Набор героев впечатлял, о чем эта “лента”, для меня до сих пор остается загадкой… Но помню, что всех особенно впечатляла сцена из фильма, в которой “ужасный” Гаркуша встречал из роддома жену с младенцем. У обывателя сама собой напрашивалась мысль: рокеры “тоже люди”, у них даже ДЕТИ есть! Об одном из “рокерских” детей мне особенно хочется рассказать.
Александр Викторович Цой, или просто Саня, или Сантер – молодой человек одиннадцати лет.
Когда я приезжаю в Питер и захожу в гости к Марьяне Цой, в процессе милого сидения на кухне и женской болтовни я жду, когда из школы явится Саня. Чтобы увидеть проступающие Витины черты. На первый взгляд, Саня не похож на отца, но во время общения с ним невозможно не увидеть тигриную цоевскую пластику, удивительную схожесть в строении рук и такую загадочную, легкую раскосость глаз. Саня – парень замкнутый, кажется значительно старше своих лет, вероятно, в силу серьезности характера. Испытываешь небольшой шок, когда этот ребенок (с ростом 165 см), неожиданно трогательно взгромождается на коленки к маме и вся его “взрослость” улетучивается – просто беззащитный, маленький мальчик. Маленький мальчик с открытым, добрым взглядом светлых (почти как у Вити) глаз, не умеющий, как и все дети, думать о будущем. Мальчик, у которого есть воспоминания, тяжелые, особенно для ребенка, но он старается скрывать это от окружающих. А еще: у него есть мама, она же друг, она же закадычный приятель, “свой парень”. От мамы нечего скрывать.
-– Марьяна, я правильно написала, что вы с Саней друзья?
– Да! Это так… (с типичной Марьяниной иронией). Мало того, я надеюсь остаться в этом состоянии как можно дольше.
– С твоей точки зрения это возможно, учитывая, что Саня – парень?
– Да. А какая разница?
– Не знаю… Ну просто… Мальчики, девочки… “Драма” непонимания между полами?
– Мне кажется, все его проблемы будут мне ясны, я, видимо, все пойму. Саня как человек очень разумный, помимо того, что он в силу разных причин ко мне привязан, еще понимает с практической точки зрения, что ему… все это хорошо.
– Например?
– Мы всю жизнь путешествуем вместе, и он считает, что это будет продолжаться до бесконечности. Я объясняю, что меня скоро заменит девушка для путешествий, но Саня, естественно, берется это отрицать.
– Тебя это не пугает?
– А почему меня должно это пугать?
– Ну, может быть, существует какая-то излишняя зависимость от тебя?
– Не думаю. Я же его иногда шпыняю. Не только “ути-пути” развожу.
– Шпыняешь за что?
– За лень, за борзость.
– Но Саня не производит впечатления ТАКОГО ребенка…
– Он, конечно, не “борзый” в обычном понимании этого слова. Но… он знает, когда и на что надо нажать, чтобы получить свое. Не строй иллюзий по поводу Сани, он далеко не Маленький Принц. Я это как раз приветствую. Мне нравится, что он, что называется, коммерчески расчетлив.
– А фамилия каким-то образом, например в школе, ему помогает?
– Я думаю, что фамилия ему мешает, но он это скрывает.
– И от тебя?
– И от меня, то есть он мне рассказывает какие-то вещи, когда, видимо, уже переполняется его терпение. Типа там… преследовать его кто-то начинает…
– По-хорошему преследовать?
– По-плохому. Ходит какой-то парень, старше на год-два, и шпыняет Сантера. Как бы не говорится “за что”, но я думаю, что фамилия – это побудительная причина, потому что… Ну за что можно Саню “доставать”? Если только за рост? Одевать я его стараюсь так, чтобы он особенно не выделялся, он и так выделяется всеми возможными и невозможными способами в силу физических данных.
– Насколько я понимаю, Саня применяет свою силу крайне редко. Трудно себе представить, что он может кого-то ударить…
– Конечно! Во всяком случае, мне такие факты неизвестны. Он может ругаться, долго бурчать, но… В общем, он старается давать сдачи, когда возникает драка. Я не очень себе представляю, как это выглядит, во всяком случае, на него никто никогда не жаловался, потому что эта “сдача” как удар не расценивается.
– А ты видишь в нем творческие задатки? Извини за пошлый в данном случае вопрос.
– Ага, типа “А он играет на гитаре?” (ерничает). Нет! Он не играет на гитаре и не поет! То есть он поет, как все дети, когда у них хорошее настроение. Очень любит петь сюткинскую песню… как ее… Что-то: “…упав с небес, скорей тебя обнять…”.
– Влияние рок-среды существует? Он, как ни крути, растет в этой среде?
– Безусловно. И влияние только положительное. Потому что то количество комплексов, которое я с себя “соскребала” и до сих пор от всех не избавилась… У Сани их просто нет, и именно благодаря среде. У нас она такая, что комплексов просто не возникает. Мы как-то мыслим по-другому, детей воспитываем по-другому, не “зашугиваем” их с пеленок. Саня не знает, что такое “ходить строем”, и, надеюсь, не узнает.
– Ты знаешь, когда я увидела пятилетнего Саню на Витиных похоронах, я была потрясена! Единственный вопрос возникал: “Зачем?!”
– А как можно ребенка, который к тому же все понимает, не взять на похороны собственного отца? Саня же не был грудным младенцем. Он был в состоянии все оценить, и я что, должна была запереть его дома?
Во-первых, от Сани ничего не скрывалось изначально. Грубо говоря, все случилось у него на глазах, учитывая, что последнее свое лето Витя проводил с Саней. Цой не вернулся с рыбалки, об этом, естественно, узнал весь дом, и Саня в том числе. Конечно, он все понял! Все начали рыдать, куда-то звонить, что-то говорить, он все знал… Мне только оставалось ему все сказать СЛОВАМИ, что я сразу и сделала.
В нем осталась затаенная боль, но со мной он этим не делится… Я не “ковыряю”, а он молчит на эту тему. Я считаю, что это его ЛИЧНЫЕ воспоминания, и взаимоотношения с отцом в последние два года у него складывались отдельно от меня, то есть я не считаю, что я вправе вытягивать из него что-то, касающееся этой темы. Это его ЛИЧНОЕ ДЕЛО. Если бы что-то было непонятно, он бы у меня спросил, но я так понимаю, что картина ему ясна полностью.
– Ты ощущаешь в Сане цоевское влияние?
– Ты понимаешь, я не знаю… У меня уже слилось все воедино, что генетически передалось, то, как он успел “воспитаться”. Потому что какие-то вещи из Сани “вылезают”, которые он не мог успеть воспринять головой… Иногда он ОТКАЗЫВАЕТ, как ЦОЙ. Например, глупый пример, но… “Саша, бабушка приглашает тебя в гости на выходные. Ты хочешь поехать?”.– “Нет! Я не поеду!” – то есть абсолютно цоевский отказ. Во-первых, он никак не обоснован (смеется), а во вторых, это отказ, который сам по себе ставит “жирную” точку на дальнейшем разговоре. И спрашивать “ну почему?” и так далее совершенно бесполезно и глупо, потому что он уже все сказал. Конечно, Саню можно уговорить, привести разумные доводы, но зачем? У нас даже с мамой в семье с Саниных пеленок бытует такое правило: мы говорим не “иди скажи ему”, а “иди ДОГОВОРИСЬ с ним”. Допустим, он знает, что надо гулять с собакой, но с ним надо об этом ДОГОВОРИТЬСЯ, тогда все будет хорошо!
Ну, например, ему был куплен компьютер, настоящий, взрослый. В этом году Саня перешел в новую школу, там возник предмет – информатика. Собственно, этот предмет он изучал и раньше. Конечно, Саня ожидал, что в новой школе, его посадят за компьютер и он сразу же начнет там что-то “шуровать”. Его ожидания не сбылись. В этой школе предмет преподавали не так, как он к этому привык. Что, ты думаешь, сделал Саня? Нет, он не стал прогуливать уроки, он на них ходил, но в упор не видел. Я смотрю дневник – три, три, три, в четверти три. Новая четверть – начинается та же картина! Ну не может быть у Сани тройка по информатике! Я пошла в школу узнать у учительницы, в чем же дело. Она мне говорит: “Я даже не знаю, соображает он что-то по предмету или нет. Он не дал мне повода это проверить!” Таким образом он выражал протест против того, что информатика НЕ ТАКАЯ, как ЕМУ бы хотелось! Он получил от меня хорошую пилюлю, после этого, кроме пятерок, по предмету других оценок не было! Но он посмел (!) поэкспериментировать с этой ситуацией. Он в упор не видел училку и в упор не видел предмет!
– У него есть пристрастия?
– …”усложненное”, очень сложны по конструкции рисунки, его не тянет к краскам, просто сложная графика. Собак теперь он любит.
– Кого в нем больше – тебя или Вити?
– В нем нет ни того, ни другого. Он абсолютно самостоятельная единица… Видимо, вот таким же отдельным от всех рос Витя в свои 11 лет.
– Что Саня не любит?
– Понимаешь… у него случился “перегруз”. Все это внимание, интервью – для него пытка. Это для любого нормального человека – пытка, для него вдвойне. “Саша, ты помнишь папу?”, понимаешь? Он сыт этим по горло!
– Желание отдельной жизни?
– Именно!
– Заканчиваю пытать тебя…
Александра ПАНФИЛОВА.
http://text.newlookmedia.ru/?p=3425
